Мой сайт

ТЕНЬ НА СОЛНЕЧНЫХ ЧАСАХ.

Однажды на Востоке один король захотел доставить радость своим подданным и привез из путешествия солнечные часы. Его подарок изменил жизнь людей в королевстве. Они начали различать время и планировать свой день. Они стали пунктуальнее, организованнее, надежнее и старательнее, в результате чего обрели богатство и здоровье. Когда король умер, подданные стали думать, как им отдать должное его заслугам. И поскольку солнечные часы были символом любви короля к своим подданным и причиной их благоденствия, они решили построить вокруг солнечных часов великолепный храм с золотым куполом. Однако когда храм был готов и купол возвысился над часами, солнечные лучи перестали попадать на них. Тень. которая показывала время, исчезла, и часы перестали служить людям. Изменились и люди: одни перестали быть пунктуальными, другие — надежными, третьи утратили свою организованность и старательность. Каждый пошел своим путем. Королевство распалось.

Сад на крыше и два разных мира.

   Летней ночью в саду на крыше дома спали все члены семьи. Мать увидела, что невестка, которую она вынуждена была терпеть против своей воли, и сын спали, тесно прильнув, друг к другу.

   Смотреть на это было свыше ее сил. Она разбудила спящих и закричала:

   - Как это можно в такую жару так тесно прижиматься друг к другу. Это вредно для здоровья.

   В другом углу сада спала ее дочь с любимым зятем. Они лежали на расстоянии, по крайней мере, одного шага друг от друга.

   Мать заботливо разбудила обоих и прошептала:

   - Мои дорогие, почему в такой холод вы лежите врозь, вместо того чтобы согревать друг друга?

   Эти слова услышала невестка. Она встала и громко, как молитву, произнесла:

   - Сколь всемогущ Бог. На крыше один сад, а какой разный в нем климат.

Только часть правды.

   Пророк Мухаммед с одним из своих спутников пришел в город, чтобы учить людей. Один из сторонников его учения обратился к нему с такими словами:

   - Господин! В этом городе глупость не переводится. Жители здесь упрямы как ослы и ничему не хотят учиться. Тебе не удастся наставить на путь истины ни одного из этих бесчувственных людей.

   Пророк выслушал его и ответил благосклонно:

   - Ты прав!

   Вскоре другой член общины с сияющим от радости лицом подошел к пророку:

   - Господин! Ты в благословенном городе. Люди жаждут услышать праведное учение и открыть сердца твоему слову.

   Мухаммед благосклонно улыбнулся и опять сказал:

   - Ты прав!

   - О господин, - обратился тогда к Мухаммеду его спутник, - одному ты говоришь, что он прав. Другому, который утверждает обратное, ты тоже говоришь, что он прав. Но не может же черное быть белым.

   Мухаммед ответил:

   - Каждый видит мир таким, каким он хочет его видеть. Зачем мне им обоим возражать. Один видит зло, другой - добро. Мог бы ты утверждать, что один из них сказал неправду, ведь люди как здесь, так и везде в мире одновременно и злые и добрые. Ни один из них не сказал мне ничего ложного, а всего лишь неполную правду.

Диалог отца и сына.

   Измученный жизнью отец заботливо советует своему сыну:

   - Не слушай, о сын, того, что сказано в пословице, будто каждый цветок имеет свой аромат, и отрекись от желания наслаждаться одурманивающими цветами женской любви.

   Сын возразил отцу:

   - Мой дорогой отец, ты никогда не замечал райского облика этих женщин. Твои очи не тонули в черноте их волос, твой взгляд не радовала родинка на их подбородке. Разве ты испытал, что значит сидеть в углу, предаваясь своим мыслям, когда ты одурманен любовью, погружаться в сон, когда тебя сотрясают бурные фантазии.

   Отец возразил сыну:

   - Дорогой сын, ты еще не знаешь, что такое стол без хлеба и пищи. Ты еще не испытал, что такое суровость жены, и не слышал плача своих детей. Ты не знаешь, что значит сидеть в углу погруженным в мысли и ждать прихода нежданных гостей, когда ты обременен долгами.

Ученый и погонщик верблюдов.

   В караване, что шел по пустыне, был один очень ученый проповедник. Он был так умен, что ему понадобилось семьдесят верблюдов, чтобы нагрузить на них тяжелые ящики, в которых не было ничего, кроме книг ученого о мудрости прошлых и теперешних времен. Вся эта груда книг представляла собой лишь ничтожную каплю того знания, которое проповедник нес в своей голове.

   Вместе с караваном шел бедный погонщик верблюдов. О нем было известно, что он верил в то, что пришел последний имам (новый пророк). В один прекрасный день проповедник велел позвать к себе погонщика верблюдов и сказал ему:

   - Ты знаешь, как я знаменит среди ученых людей нашей страны и всего мира. Вот семьдесят верблюдов, которые везут на себе только ничтожную часть моих знаний. Как это может быть, что ты, простой погонщик верблюдов в рваной одежде, ты, который даже не постиг простейшее искусство письма и чтения и не учился в школе, не говоря уже об академии, как ты осмеливаешься верить в то, что пришел последний имам?

   Погонщик верблюдов, скромно стоявший перед благородным господином, поклонился вежливо и сказал:

   - Мой господин! Я никогда бы не осмелился предстать перед тобой и обратиться к тебе с моей убогой речью. Но ты сам задал мне вопрос. Поэтому я осмелюсь высказать то, что думаю, и подтвердить это одним скромным примером. Господин! Ты обладаешь чудесными драгоценностями знаний, которые я мог бы сравнить с самыми великолепными жемчужинами моря. Эти жемчужины так дороги, что их нужно хранить только в искусно изукрашенном ларце, завернутыми в мягкий бархат. Мои же знания похожи на простые камни, на которые мы наступаем ногой, когда идем по пустыне. Представь себе, что восходит солнце. Оно посылает нам свои лучи. Господин, ответь мне: кто принимает на себя солнечные лучи и отражает их сияние? Твой драгоценные жемчужины, завернутые в бархат и запрятанные в ларец, будто в тюрьму, или мои бедные камни на краю дороги ?

Правдивый вор.

   К одному высокочтимому мудрецу привели молодого вора, пойманного на месте преступления. Но так как он был очень молод, его не хотели наказывать по всей строгости закона. От мудреца ждали, что он направит юношу на путь истинный, а стало быть, отвратит его от воровства, занятия, достойного всеобщего презрения. Однако мудрец ни единым словом не упомянул о воровстве. Он приветливо беседовал с юношей и завоевал его доверие. Единственное, что он от него потребовал, - это обещание всегда быть правдивым. Обрадованный тем, что воровство так легко сошло ему с рук, юноша дал это обещание и с легким сердцем пошел домой. Подобно тому как беспокойно несущиеся черные тучи затмевают луну, так и ему ночью пришла в голову мысль совершить кражу. Но когда он, тихо крадучись, протиснулся через боковые ворота дома, его вдруг осенило: "Если я сейчас встречу кого-нибудь и он спросит меня о моих намерениях, что я тогда отвечу? Что я скажу завтра? Если я должен сдержать обещание быть правдивым, то я должен буду во всем сознаться, и тогда уж мне не избежать заслуженной кары". С этих пор юноша стал стремиться к правдивости, преодолевая пагубную привычку, и для него уже стало невозможным воровать. Правдивость все больше и больше открывала ему путь к честности и справедливости.

Подходящая к случаю молитва.

Абдул-Баха, сын Баха-Уллы, основателя религии бахаизма, путешествовал по стране, и однажды его пригласили к обеду. Хозяйка дома изо всех сил старалась блеснуть своим кулинарным искусством. Но всякий раз, подавая кушанья на стол, она просила извинить ее за то, что еда пригорела, так как во время приготовления пищи она читала молитвы в надежде, что благодаря этому еда будет особенно вкусной. С приветливой улыбкой Абдул-Баха ответил:

   - Это хорошо, что ты молишься. Но в следующий раз возьми с собой в кухню поваренную книгу.

   Эта история наглядно показывает, как тесно в сознании верующего переплетается религия с реальностью. В ней утверждается, что нельзя смешивать религиозные предписания с проблемами повседневной жизни. Она также говорит о том, что психические нарушения могут быть связаны с религиозным догматизмом.

Воспитатель - тот же садовник.

   Труд воспитателя можно сравнить с трудом садовника, выращивающего различные растения. Одно растение любит яркий свет солнца, другое - прохладную тень; одно любит берег ручья, другое - высохшую горную вершину. Одно растение лучше всего произрастает на песчаной почве, другое - на жирной глинистой. Каждому нужен особый, только для него подходящий уход, иначе оно не достигнет совершенства в своем развитии. (Абдул-Баха)

Сучок и бревно.

   Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как скажешь брату твоему: "Дай я выну сучок из глаза твоего"; а вот в твоем глазе бревно? Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего! (Евангелие от Матфея, 7; 1 - 5)

Молитва фарисея и мытаря.

   Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей стал молиться сам в себе так:

   - Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю.

   Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил:

   - Боже! Будь милостив ко мне, грешнику!

   Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится. (Евангелие от Луки, 18; 9 - 14)

Угроза.

   У муллы украли осла. Разгневанный потерпевший бегает по базару и кричит во всю глотку:

   - Тот, кто украл моего осла, должен немедленно его привести.

   Возмущенный, с покрасневшим лицом и вздувшимися жилами на шее мулла продолжает вопить прерывающимся голосом:

   - Если мне немедленно не вернут осла, произойдет нечто ужасное, я сделаю то, чего я не должен делать.

   Толпа любопытных заметно напугана этими словами, и вдруг неожиданно осел оказывается около муллы, хотя никто не видел, кто его привел. Тем не менее все рады, что дело так благополучно закончилось. Но тут один солидный человек спрашивает муллу:

   - Скажи мне, что бы ты сделал, чего тебе нельзя делать, если бы тебе немедленно не вернули осла?

   Тогда мулла ответил:

   - Что бы я сделал? Я купил бы себе другого осла. Но теперь ты скажи мне, разве это было бы разумно при моем тощем кошельке?"

Исцеление халифа.

   Халиф тяжело заболел. Все попытки вылечить его были напрасны.

   Наконец пригласили на совет и великого врача Рази. Сначала он испробовал все известные с давних времен способы лечения, но безуспешно. Тогда Рази попросил у халифа позволения проводить лечение так, как он это считает нужным. Потерявший всякую надежду халиф согласился.

   Рази попросил дать ему две лошади. Ему привели самых лучших и самых быстрых лошадей. На следующий день рано утром Рази приказал отвезти халифа на известный в Бухаре курорт "Джуз муллан". Халиф не мог двигаться, и его несли на носилках.

   Когда прибыли на курорт, Рази велел халифу раздеться и приказал всем слугам удалиться. Вместе со своим учеником он уложил халифа в ванну и быстро стал поливать его горячей водой. Одновременно он влил ему в рот горячий сироп, который поднял температуру тела больного.

   Затем Рази встал перед халифом и начал осыпать его ругательствами и оскорблениями. Халиф был потрясен и пришел в страшное волнение из-за такой неслыханной неучтивости и несправедливых обвинений. В невероятном возбуждении он стал двигаться.

   Тогда Рази вынул свой нож, подошел близко к больному и пригрозил, что убьет его. Охваченный страхом халиф попытался встать и побежать. Увидев это, Рази вместе со своим учеником вскочили на лошадей и, спасаясь бегством, ускакали за пределы города.

   Обессиленный халиф упал. Когда он очнулся от обморока, то почувствовал, что может двигаться. Охваченный гневом, он закричал, чтобы явился слуга, велел одеть себя и поскакал в свой дворец. С ликованием встретила толпа своего властелина, избавившегося от недуга.

   Через восемь дней халиф получил письмо от врача, в котором тот объяснил свой способ лечения. "Сначала я испробовал все традиционные методы лечения. Но они оказались безрезультатными, поэтому я решил искусственно разогреть твое тело и вызвать твой гнев, который вернул тебе силы двигаться. Когда я увидел, что ты начинаешь выздоравливать, я покинул город, чтобы скрыться от твоей карающей руки. Прошу тебя не звать меня к себе, так как я прекрасно понимаю, как несправедливы и подлы были те обвинения, которые я обрушил на тебя, пользуясь твоей беспомощностью, и которых я стыжусь до глубины души".

   Когда халифу прочитали это письмо, сердце его преисполнилось глубокой благодарностью, и он попросил врача вернуться, чтобы выразить ему свою признательность.

Необычное лечение.

   Однажды Авиценна, будучи придворным врачом у властелина Нухе-Самани, был на придворном празднестве.

   Одна из придворных дам подносила гостям большое блюдо с фруктами. Присев перед Авиценной в поклоне, чтобы предложить ему фрукты, она вдруг не смогла выпрямиться и закричала от резкой боли. Это был прострел.

   Властелин строго посмотрел на Авиценну и велел ему немедленно оказать помощь. Авиценна мучительно старался собраться с мыслями. Свои лекарства он оставил дома и должен был найти новое решение.

   К всеобщему изумлению, он внезапно схватил девушку за грудь. Она в ужасе отпрянула и застонала от еще более нестерпимой боли. Не успел царь, возмущенный дерзостью врача, промолвить и слова, как Авиценна быстрым движением сунул руку под платье придворной дамы и одним рывком попытался сдернуть с нее шальвары. Девушка покраснела от стыда и, стараясь защититься, сделала резкое движение.

   И, о чудо! Боль оставила ее. Она выпрямилась во весь рост, Авиценна, с удовольствием потирая руки, сказал: "Прекрасно, что я смог ей помочь".

Голодный кафтан.

   В своем скромном будничном кафтане мулла отправился на праздник к одному знатному горожанину. Он очутился среди блистающих великолепием нарядов из шелка и бархата.

   С презрением гости смотрели на его бедную одежду. Муллу умышленно не замечали, презрительно морщили нос и оттесняли от стола, ломившегося от великолепных яств.

   Тогда мулла пошел домой, надел свой самый красивый кафтан и вернулся на праздник, исполненный достоинства, как какой-нибудь халиф.

   Как же все гости стали заискивать перед ним! Каждый старался вступить с ним в разговор или по крайней мере запомнить одно из его мудрых слов. Можно было подумать, что праздничный стол приготовили только для него. Со всех сторон ему предлагали самые вкусные кушанья.

   Вместо того чтобы есть, мулла запихивал их в широкие рукава кафтана. Шокированные и заинтригованные гости осаждали его вопросами: "О господин, что это ты делаешь? Почему ты не ешь того, что мы тебе предлагаем?"

   А мулла, продолжая набивать свой кафтан яствами, ответил спокойно: "Я справедливый человек, и если говорить по правде, то ваше гостеприимство относится не ко мне, а к моему кафтану. Поэтому он должен получить то, чего заслуживает".

Кто сказал А, тот должен сказать и Б.

   Во время урока, который на Востоке называют "мактаб", один ученик доставлял немало хлопот учителю.

   "Скажи А!" (по-персидски "алеф"). Мальчик только отрицательно качал головой и плотно сжимал губы. Учитель терпеливо упрашивал его: "Ты такой славный мальчик, скажи же А! Ну что тебе стоит". Однако взгляд ребенка выражал явное нежелание отвечать.

   Наконец после нескольких попыток у учителя лопнуло терпение. "Скажи «А»! - закричал он. - Скажи А!" В ответ он услышал только: "Мм-мм".

   Тогда учитель послал за отцом. Вдвоем они умоляли ребенка, чтобы он сказал «А».

   Наконец мальчик уступил и на удивление всем ясно и четко сказал А. Учитель, обрадованный своим педагогическим успехом, воскликнул: «Слава аллаху! Как прекрасно! А теперь скажи «Б».

   Тогда мальчик бурно запротестовал и энергично ударил своими кулачками по столу. "Теперь все! Я же знал, что меня ожидает, если я только скажу «А». Тогда вы все захотите, чтобы я сказал и Б, потом мне придется говорить на память весь алфавит, а потом - учиться читать, писать, считать. Я ведь знал, почему мне нельзя говорить «А».

Сорочка счастливого человека.

   Халиф лежал при смерти, утопая в своих шелковых подушках. Хакимы, врачи его страны, стояли вокруг него, и все сошлись на том, что халифа может спасти только одно - сорочка счастливого человека, которую надо будет положить халифу под голову. Гонцы, как пчелиный рой, разлетелись повсюду и искали в каждом городе счастливого человека, но у всех, кого бы они ни спрашивали о счастье, были только заботы и горе.

   Наконец гонцы, уже почти потерявшие надежду, встретили пастуха, который, весело напевая, пас свое стадо. "Счастлив ли ты?" - спросили у него. "Я не знаю никого, кто был бы счастливее меня", - ответил со смехом пастух. "Тогда дай нам свою сорочку!" - воскликнули гонцы. "У меня ее нет", - сказал пастух.

   Эта странная весть о том, что единственный счастливый человек, которого встретили гонцы, не имеет сорочки, заставила халифа сильно задуматься. Три дня и три ночи он никого не пускал к себе. А на четвертый день велел раздать народу свои шелковые подушки, драгоценные камни, и, как повествует легенда, халиф с того дня стал опять здоровым и счастливым.

Заветное желание.

   К лекарю пришел седой беззубый шейх и стал жаловаться:

   - О, ты, помогающий всем людям, помоги также и мне. Стоит мне только заснуть, как сновидения овладевают мной. Мне снится, будто я пришел на площадь перед гаремом. А женщины там восхитительны, подобны цветам чудесного сада, божественным гуриям рая. Но стоит мне появиться во дворе, как все они сразу исчезают через потайной ход.

   Лекарь наморщил лоб, стал усиленно размышлять и наконец спросил:

   - Ты хочешь, наверное, получить у меня порошок или снадобье, чтобы избавиться от этого сна.

   Шейх посмотрел на лекаря отсутствующим взглядом и воскликнул:

   - Только не это! Единственное, чего я хочу, так это чтобы двери потайного хода были заперты, и тогда женщины не смогут убежать от меня.

История-напутствие.

   В одной персидской истории рассказывается о путнике, который с великим трудом брел, казалось, по бесконечной дороге.

   Он весь был обвешан всякими предметами. Тяжелый мешок с песком висел у него за спиной, туловище обвивал толстый бурдюк с водой, а в руках он нес по камню. Вокруг шеи на старой истрепанной веревке болтался старый мельничный жернов. Ржавые цепи, за которые он волок по пыльной дороге тяжелые гири, обвивались вокруг его ног. На голове, балансируя, он удерживал наполовину гнилую тыкву.

   Со стонами он продвигался шаг за шагом вперед, звеня цепями, оплакивая свою горькую судьбу и жалуясь на мучительную усталость.

   В палящую полуденную жару ему повстречался крестьянин.

   - О, усталый путник, зачем ты нагрузил себя этими обломками скал? - спросил он.

   - Действительно, глупо, - ответил путник, - но я до сих пор их не замечал.

   Сказав это, он далеко отшвырнул камни и сразу почувствовал облегчение.

   Вскоре ему повстречался другой крестьянин:

   - Скажи, усталый путник, зачем ты мучаешься с гнилой тыквой на голове и тащишь за собой на цепи такие тяжелые железные гири? - поинтересовался он.

   - Я очень рад, что ты обратил на это мое внимание. Я и не знал, что утруждаю себя этим.

   Сбросив с себя цепи, он швырнул тыкву в придорожную канаву так, что она развалилась на части. И вновь почувствовал облегчение. Но чем дальше он шел, тем сильнее страдал.

   Крестьянин, возвращавшийся с поля, с удивлением посмотрел на путника:

   - О, усталый путник, почему ты несешь за спиной песок в мешке, когда, посмотри, там вдали так много песка. И зачем тебе такой большой бурдюк с водой - можно подумать, что ты задумал пройти всю пустыню Кавир. А ведь рядом с тобой течет чистая река, которая и дальше будет сопровождать тебя в пути!

   - Спасибо, добрый человек, только теперь я заметил, что тащу с собой в пути.

   С этими словами путник открыл бурдюк, и тухлая вода вылилась на песок.

   Задумавшись, он стоял и смотрел на заходящее солнце. Последние солнечные лучи послали ему просветление: он вдруг увидел тяжелый мельничный жернов у себя на шее и понял, что из-за него шел сгорбившись. Путник отвязал жернов и швырнул в реку так далеко, как только смог.

   Свободный от обременявших его тяжестей он продолжал свой путь в вечерней прохладе, надеясь найти постоялый двор.

Месть поддакивающего.

   В саду одного мудреца жил великолепный павлин. Эта птица была отрадой садовника. Он ее пестовал и лелеял.

   А завистливый и жадный сосед все заглядывал через забор и никак не мог смириться с тем, что у кого-то есть павлин более красивый, чем у него. От зависти он швырял камнями в птицу.

   Это увидел садовник и очень рассердился. Но павлин по-прежнему не давал покоя соседу. Тогда он решил взять садовника лестью и спросил, не даст ли он ему хоть одного павлиньего птенца. Садовник наотрез отказался.

   Тогда сосед смиренно обратился к мудрому хозяину с просьбой, не мог ли он дать ему хотя бы одно павлинье яйцо, чтобы подложить его наседке, а она высидит птенца. Мудрец попросил своего садовника подарить соседу одно яйцо из павлиньей кладки. Садовник сделал то, что ему велели.

   Через некоторое время пришел сосед к мудрецу с жалобой: "С яйцом что-то неладное, мои наседки неделями сидели на нем, однако павлиний птенец не вылупился", - и, сказав это, он удалился разгневанный.

   Мудрец позвал садовника: "Ты ведь дал нашему соседу яйцо. Почему же из него не вылупился птенец павлина?" Садовник ответил: "А я, прежде чем дать ему, сварил яйцо". Мудрец с удивлением посмотрел на него, а садовник ответил в свое оправдание: "Вы велели мне подарить ему одно павлинье яйцо. Но о том, что оно должно быть вареным или сырым, вы ничего не сказали..."

Причина для благодарности.

   "Мне нужны деньги, не можешь ли ты одолжить сто туманов?" (денежный знак в Иране), - спросил один человек своего друга. "У меня есть деньги, но я их тебе не дам. Будь благодарен мне за это!"

   Человек сказал с возмущением: "То, что у тебя есть деньги, а ты не хочешь мне их дать, на худой конец я еще могу понять. Но то, что я тебе за это должен быть благодарен, это не только непонятно, это просто наглость".

   "Дорогой друг, ты попросил у меня денег. Я мог бы сказать: "Приди завтра". Назавтра я бы сказал: "Очень жаль, но сегодня я тебе их еще не могу дать, приди-ка послезавтра". Если бы ты опять пришел ко мне, я бы сказал: "Приди в конце недели". И так я бы тебя водил за нос до скончания века или, по крайней мере, до тех пор, пока кто-нибудь другой не дал бы тебе денег. Но такого ты бы не нашел, потому что только бы и делал, что ходил ко мне да рассчитывал на мои деньги. Вместо всего этого я тебе честно говорю, что не дам денег. Теперь ты можешь попытать счастья где-нибудь в другом месте. Так что будь мне благодарен!"

Сравнения хромают.

   К врачу пришел сапожник: у него были сильные боли, и казалось, что дни его сочтены. Как ни старался врач, но так и не нашел подходящего лекарства, которое еще могло бы помочь.

   Испуганный пациент спросил:

   - Неужели нет ничего, что могло бы меня спасти?Врач ответил:

   - К сожалению, я не знаю такого средства.

   - Если мне уже ничто не поможет, то у меня есть последнее желание. Я хотел бы съесть целый горшок супа из четырех фунтов бобов и одного литра уксуса.

   Врач пожал плечами и покорно произнес:

   - Я не очень верю в это, но если вы так хотите, то можете попробовать.

   Всю ночь врач ждал сообщения о смерти больного. На следующее утро к его изумлению перед ним предстал сапожник, живой и здоровый, будто и не болел. Тогда врач записал в своем дневнике: "Сегодня ко мне пришел один сапожник, которого уже ничем нельзя было спасти, но четыре фунта бобов и один литр уксуса помогли ему."

   Вскоре этого врача вызвали к тяжело больному портному. И в этом случае искусство врача было бессильно помочь ему. Как честный человек, он признался в этом больному.

   Тот взмолился:

   - Неужели вы не знаете какого-нибудь средства?

   Врач подумал и сказал:

   - Нет, но совсем недавно ко мне пришел сапожник, у которого была болезнь, похожая на вашу. Ему помогли четыре фунта бобов и один литр уксуса.

   - Если нет никакой надежды, попробую-ка я это средство, - ответил портной.

   Он съел бобы с уксусом и на другой день умер.

   А врач записал в своем дневнике: "Вчера ко мне обратился портной. Ему нельзя было ничем помочь. Он съел целый горшок супа из четырех фунтов бобов и одного литра уксуса и умер. Что хорошо для сапожников, то плохо для портных".

Шерстяная борода.

   Одна женщина долго и тщательно выбирала на базаре в магазине шерстяных и трикотажных изделий шерстяную материю, из которой она собиралась сшить накидку для своего мужа. Самым главным было для нее то, чтобы ткань была только из чистой овечьей шерсти, ничего другого она и знать не хотела.

   - Возьмите же вот эту великолепную ткань, - предложил ей продавец отрез шерсти. - Ваш муж будет себя чувствовать в ней так, будто ангелы вознесли его в рай.

   От этих слов женщина почувствовала, что слабеет. Она только хотела удостовериться:

   - Ты можешь мне поклясться, что эта материя из чистой шерсти? - спросила она торговца.

   - Конечно, - ответил тот. - Клянусь всеми пророками, что это, - при этом он погладил рукой свою длинную белую бороду, - не из чего другого, а только из чистой шерсти.

Скупость нередко обходится дороже.

   Перед судьей стоял человек, которого обвиняли в том, что он брал взятки. Все говорило за то, что он виновен, и судье только и оставалось, что вынести приговор.

   Судья был мудрым человеком. Он предложил обвиняемому три наказания на выбор: либо заплатить сто туманов, либо получить пятьдесят палочных ударов, либо съесть пять фунтов лука.

   - Вот это, наверное, будет не так уж трудно, - подумал осужденный и откусил первую луковицу. Съев три четверти фунта сырого лука, он уже не мог больше смотреть без отвращения на эти дары природы. На глазах выступили слезы, которые ручьями текли по щекам.

   - О высокий суд, - взмолился он, - отмени луковицы, пусть уж лучше будут палочные удары. Про себя он подумал, что схитрил, но зато сэкономил деньги. Повсюду была известна скупость этого человека.

   Судебный исполнитель раздел его и положил на скамью. Уже при одном виде палача мощного телосложения и гибкой розги в его руках беднягу охватила дрожь. При каждом ударе по спине он вопил, что было мочи, а на десятом ударе взмолился:

   - О высокий суд, сжалься надо мной, отмени удары.

   Судья сделал отрицательный знак головой. Тогда обвиняемый стал умолять:

   - Позволь мне лучше заплатить сто туманов.

   Так, желая сэкономить деньги и избавиться от ударов, он вынужден был испробовать все три наказания.

   Не Боги горшки обжигают.

   Один фокусник показывал свое искусство султану и его придворным. Все зрители были в восторге. Сам султан был вне себя от восхищения.

   - Боже мой, какое чудо, какой гений!

   Его же визирь сказал:

   - Ваше величество, ведь не боги горшки обжигают. Искусство фокусника - это результат его прилежания и неустанных упражнений.

   Султан нахмурился. Слова визиря отравили ему удовольствие от восхищения искусством фокусника.

   - Ах ты неблагодарный, как ты смеешь утверждать, что такого искусства можно достигнуть упражнением? Раз я сказал: либо у тебя есть талант, либо у тебя его нет, значит, так оно и есть.

   С презрением взглянув на своего визиря, он гневно воскликнул:

   - У тебя его по крайней мере нет, ступай в темницу. Там ты сможешь подумать о моих словах. Но чтобы ты не чувствовал себя одиноким и чтобы рядом с тобой был тебе подобный, то компанию с тобой разделит теленок.

   С первого же дня своего заточения визирь стал упражняться: он поднимал теленка и носил его каждый день по ступенькам тюремной башни. Проходили месяцы, теленок превратился в могучего быка, а силы визиря возрастали с каждым днем благодаря упражнениям.

   В один прекрасный день султан вспомнил о своем узнике. Он велел привести визиря к себе. При виде его султан изумился:

   - Боже мой! Что за чудо, что за гений!

   Визирь, несший на вытянутых руках быка, ответил теми же словами, как и раньше:

   - Ваше величество, не боги горшки обжигают. Это животное ты дал мне из милости. Моя сила - это результат моего прилежания и упражнений.

О, ты поистине всеведущ!

   Рассказывают, приверженец одной из исламских сект пришел к своему шейху, главе общины верующих, известному предсказателю и ясновидящему, и сказал ему:

   - О, шейх, моя жена беременна. Боюсь, что у нее родится дочь. Прошу тебя: помолись, чтобы Бог смилостивился и подарил мне сына.

   Шейх ответил:

   - Пойди и принеси несколько самых лучших дынь, хлеба и сыра, чтобы мои послушники насытились и могли бы тогда за тебя помолиться.

   - Клянусь светом моих очей, я это сделаю.

   Он пошел и принес все, что ему было велено. После трапезы послушники стали молиться. Шейх даже снизошел до того, чтобы сказать несколько слов:

   - Будь уверен, - говорил шейх, - у тебя будет сын, а когда ему минет десять лет, он станет членом нашей общины.

   Однако жена родила дочь, которая к тому же была безобразна. Муж очень расстроился и отправился к шейху, чтобы пожаловаться на несправедливость:

   - Твои молитвы не помогли. Ты обещал, что у меня будет сын. А у меня появилась дочь, да к тому же ужасно безобразная.

   Шейх сказал на это:

   - Я уверен, что когда ты нам пожертвовал трапезу, ты не имел в душе истинной веры и чистоты помыслов. Если бы ты это сделал от всего сердца и с чистыми помыслами, у тебя родился бы сын, клянусь тебе в этом. Однако будь уверен вопреки всему, что хоть это и дочь, она принесет тебе больше выгоды и радости, чем сын. Потому что когда на меня снизошло озарение, мне явилось лицо, и это было лицо твоей дочери - в будущем знаменитой ученой.

   Человек ушел утешенным. Через два месяца дочь его умерла. Он снова пошел к шейху и сказал:

   - О шейх, моя дочь умерла. Я должен тебе сказать, что твои молитвы совсем не помогают.

   Шейх ответил:

   - Я же тебе сказал, что дочь принесет тебе больше выгоды, чем сын. Если бы она осталась в живых, ее сердце разбилось бы от того, что мир полон всякой мерзости. Стало быть, хорошо, что она умерла.

   Как только шейх сказал это, все послушники вскочили, бросились к его ногам и запели хором:

   - Иншаллах тааллах. Пусть здоровье всегда сопутствует тебе. Мы навсегда твои преданные слуги. Поистине, ты всеведущ. Твое дыхание животворно, а сам ты - все равно что пророк!

   (По Шейху Бэхаи)

Я такой же сильный, как и сорок лет назад.

   Три старых друга сидели вместе и говорили о радостях юности и тяготах старости.

   - Ах, - стонал один, - мои ноги не слушаются меня так, как я бы того хотел. Ведь как, бывало, я бегал раньше, а теперь они бросили меня на произвол судьбы, так что я еле-еле переступаю с ноги на ногу.

   - Ты прав, - согласился с ним другой. - У меня такое чувство, будто мои юношеские силы капля за каплей уходят в песок, как это бывает с водой в пустыне. Времена изменились, и мы изменились, попав между жерновами времени.

   А третий друг, мулла, любитель читать проповеди, не менее дряхлый, чем его друзья, покачал головой:

   - Не понимаю, о чем вы говорите, дорогие друзья. Я ничего подобного у себя не замечаю из того, на что вы жалуетесь. Я такой же сильный, как и сорок лет тому назад.

   Друзья ему не поверили.

   - Не смейтесь, это именно так, - не унимался мулла. - Как раз вчера я получил доказательство этому. В моей спальне с незапамятных времен стоит тяжелый дубовый шкаф. Сорок лет тому назад я попытался поднять этот шкаф, и что же вы думаете, друзья, произошло? Я не мог поднять его. Вчера пришло мне в голову опять поднять шкаф. Я изо всех сил пробовал это сделать. Но опять мне это не удалось. Это ясно доказывает только одно: я такой же сильный, как и сорок лет тому назад.

Воробей-павлин.

   Воробей захотел стать таким, как павлин. Как нравилась ему гордая поступь большой птицы с высоко поднятой головой и огромным, словно колесо, хвостом, которым она хлопала!

   - Я хочу тоже быть таким, - сказал воробей, - я уверен, что мной будут восхищаться другие.

   Он изо всех сил вытянул голову, глубоко вздохнул, так что его узкая грудка раздулась, растопырил перья хвоста и попытался так же элегантно выступать, как это делает павлин. Долго он семенил туда-сюда и, наконец, почувствовал, что устал от непривычной манеры держаться. Шея заболела, ноги тоже, но самое плохое было то, что все птицы стали смеяться над воробьем-павлином: и надутые от важности черные дрозды, и кокетливые канарейки, и глупые утки.

   - Это уж чересчур! Мне не нравится этот спектакль, мне надоело быть павлином. Я хочу снова стать обыкновенным воробьем.

   Когда же он попытался пробежаться по-воробьиному, ему это не удалось. Он мог только прыгать. С тех пор воробьи и стали прыгать.

Тайна зерна.

   Каждое зерно жертвует собой ради дерева, которое вырастает из него. С первого взгляда кажется, что зерно исчезло, но то, что посеяно и принесено в жертву, воплощается в дереве, в его ветвях, цветах и плодах.

   Если бы это зерно не было сначала принесено в жертву дереву, то не было бы ни ветвей, ни цветов, ни плодов. (По Абдул-Баха)

Верь в Бога, однако прочно привязывай своего верблюда.

   Верующие стекались толпами, чтобы услышать слова пророка Мухаммеда. Один человек слушал особенно внимательно и благоговейно, истово молился и расстался с пророком только тогда, когда уже наступил вечер.

   Не прошло и минуты, как он снова опрометью примчался на прежнее место и возопил прерывающимся голосом: "О господин! Сегодня утром я приехал на верблюде, чтобы послушать тебя, пророка Бога. А теперь верблюда там нет, где я его оставил. Его нет нигде. Я был послушен тебе, внимал каждому твоему слову и верил во всемогущество Бога. А теперь, о господин, мой верблюд пропал. Это ли божественная справедливость? Это ли вознаграждение за мою веру? Это ли благодарность за мои молитвы? Мухаммед выслушал эти слова, полные отчаяния, и ответил с добродушной улыбкой: "Верь в Бога, однако прочно привязывай своего верблюда".

Справедливость на том свете.

   Мулла проповедовал со своего возвышения: "Блаженны те, кто живет в бедности. Кто здесь на земле гол как сокол, оттого что ему не на что купить одежды, будет носить на том свете драгоценнейшие ткани". Сказав это, он обратился к одному бедняку, одетому в лохмотья, который уставился на него голодными глазами: "Ты, дорогой друг, мой сосед. Говорю тебе, на том свете ты будешь одеваться в такие ткани, до каких ты отродясь не касался, и будешь есть такие кушанья, каких ты не нюхал даже издалека. Но обещаю тебе это только при одном условии. Если я приду к тебе на том свете и если мне что-нибудь понадобится, не забудь, что я был твоим соседом!"

Господин своего слова.

   Однажды друг спросил муллу, после того как прослушал его по-юношески вдохновенную проповедь:

   - Мулла, почтеннейший, сколько тебе лет?

   Мулла посмотрел на молодого человека и ответил:

   - Мне гораздо больше лет, чем ты просушил рубах на солнце. Мой возраст - не секрет, мне сорок лет.

   Прошло около двадцати лет, и оба друга снова встретились. Мулла уже был седым, а борода его казалась обсыпанной мукой.

   - Мулла, почтеннейший, как давно я тебя не видел! Сколько же тебе теперь лет? - спросил друг.

   Мулла ответил:

   - Ах ты любопытный, все-то ты хочешь знать. Мне сорок лет.

   С удивлением друг воскликнул:

   - Как это так? Когда я спрашивал тебя двадцать лет тому назад, ты ответил мне то же самое. Здесь что-то не так!

   Мулла вспылил:

   - Почему этого не может быть? Эка беда, что прошло двадцать лет? Тогда я сказал, что мне сорок лет, и сегодня я говорю то же самое. Я всегда был господином своего слова.

Н. Пезешкиан: «Торговец и попугай».